Ника Батхен // Петроградость
***
Госпожа Бригитта, вы не поверите,
Но потребность в Питере сильнее любви и смерти.
Патрик бы согласился, но братья-фении
Даже с большой тоски не бухают с феями.
Горько мне без Гороховой, муторно без Литейного,
Тени стучатся в окна, кружат затейливо,
Альвы садятся в поезд от нас до Выборга,
Выбор без вариантов, игрок без игрека,
Белое перышко под дождем улетает к Ольстеру.
Кости ушедших в лето к мостам подверстаны.
Ксеньюшка ставит чайник и греет бублики –
Чтобы играть в ирландцев не надо публики.
Бусы янтарные, лестницы непарадные,
Сны бесконечно серые и прохладные…
Руки Бригитты коснулись зрачков оконных
Ей еще хватит сил приручить дракона,
Выгнать змею из сада, сорвать антоновки –
Пробуй мой Питер!
Останься на подоконнике.
Гадай на Таро Ротонды.
Мечтай о Таре.
Петроградость – аккорд на твоей гитаре.
***
Больные беженством теряют чувство дома -
Важны перроны и аэропорты,
Суть дальних странствий в форме чемодана,
Открытки из закрытых городов.
Маршрут по паспорту и карта на ладони,
Пощечина Таврического понта.
Подсудный путь, недолгий и недальний.
Алоха, гамарджоба, мазл тов.
В продаже верные билеты без возврата,
Без права на надстройку ностальгии.
Обрывки мишуры на ветках кедра,
Кошерный черный хлеб и белый чай.
Награда винограда. Дар Арбата,
Где топчут плитку девочки другие,
И до свиданья мальчики… И ветру
Уже не бросить ноты на причал.
***
Ее называли Дейдре — девочку с зелеными волосами.
Она стояла у стенки, когда все вокруг плясали,
Она отвергала руки, протянутые навстречу.
Она брела по Пречистенке, набросив лето на плечи,
В наушниках билась арфа и птицей метался голос —
Когда Дейдре его услышала — сердце заживо раскололось.
Она сорвалась в город, обходить кабаки и бары.
Даже последней твари немыслимо жить без пары,
А она была девочкой с крыльями под рубашкой,
И ей нужен был тот, кто не станет ни врать, ни спрашивать…
Найси играл на Арбате, лютой лютней лупил по площади,
Выворачивал душу спьяну — чего уж проще.
Спал с кем было и лопал чего давали,
Он давно стал паяцем в человеческом карнавале
И забыл о зеленой Эрин, холмах и рощах.
Росчерк пера — и новое имя ветра полощут,
Татуировка синим крестиком распускается на груди…
Уходи, глупая Дейдре, улыбайся и уходи!
Но она выбирала голос, как иные — дома и деньги,
Она хотела тонуть и плавиться до истерики,
Она хотела стать арфой, нервы струнами натянуть —
Играй, Найси, вспоминай, Найси, камнем падай на глубину.
Королевой танцпола кружила Дейдре, дарила джигами,
Подпевала всем песням, пока на нее не шикали,
Утирала и пот, и слезы, и след блевотины,
Приносила цветы и сказки — любуйся, вот тебе!
Найси брал и выбрасывал — недорого все бесценное,
Человеки живут в квартирах простыми целями,
Зарабатывают на пиво с рыбкой, греют пузики в Чиралы,
Уходи, глупая Дейдре, улетай со своей скалы!
И она улетела, оставив тело для скорой помощи.
Девочка с зелеными волосами, кораблик тонущий.
Она не просила — Найси, спаси же меня, спаси…
Она заклинала: пой, Найси! Ноту ши напиши на си,
Унеси себя в белое облако, унеси!
Он остался. Отбросил ноты к такой-то маме
И играл, как игралось над вересковыми холмами,
Для городских эльфов и тайных единорогов —
Думаете, их мало? Вы даже не знаете, как их много.
Позовите: Эитне, Гвинблейд, Бригит —
Та, от которой сердце твое кровит!
Та, что мед и отрава, полынь и дягиль, земляника и девясил…
Напевай, Найси, забывай, Найси, над Москвою себя неси.