Елена Наливаева (Юпитериана) — поэт и музыкант. Пела во всемирном хоре ЮНЕСКО. Подрабатывает музыкальным обозревателем обоГревателем. Пишет в разные издания о всякой музыке, иногда — о поэзии. Ведёт музыкальную литературу в Петербургском училище имени Римского-Корсакова и тепло общается со студентами — даже хвостатыми и двоечниками. Любит Пушкина и Глинку, не любит говорить о достижениях и наградах. Написала три книги стихов: «Я тоже люблю небо», «Беседа с окнами», «Солнечные звуки». Резидент Всемпоэзии.рф. Живёт на два города, скучая в Петербурге по Костроме, а в Костроме — по Петербургу. На фотографии выступает на встрече резидентов.
Сотворчество со Всемпоэзии:
- Рецензия С. Даниловой в стихах на книгу "Солнечные звуки"
- Победа на семинаре "Мы выросли в России" и издание книги
- Публикация в "Авроре"
- Участие в адвент-календаре на всемпоэзии.рф
- Участие в чтениях "Всемпоэзии.Спб"
Слово Елене: Вторая половина января — время, когда я сильно зябну после экзаменационного пекла.
Возвращать отданное в сессию количество теплоты невыразимо трудно: оттаивание происходит нехотя, сковавшая силы и желание жить ледышка тает по капельке. Греют общение и творчество. Мне непросто делиться творческими успехами вообще и в соцсетях в частности: молчунья. И когда я мыслями окунулась в собственную историю сотворчества с Всемпоэзии.рф, оказалось, что:
✒️ благодаря участию Стефании в моей стихотворческой судьбе мне довелось выступить в Санкт-Петербургском и Московском Гостиных дворах — на конкурсе «Всемирный день поэзии — 2018» и фестивале «Покровский собор — 2024»;
✒️ «Покровский собор» познакомил с чудесной Кирой Грозной, которая подарила мне счастье опубликоваться в журнале «Аврора»;
✒️ на Всемпоэзии.рф можно полистать адвент-календарь, где живёт моё новогоднее стихотворение;
✒️ у меня теперь есть хрупкая нежная книга «Солнечные звуки», и Стефания написала к ней послесловие (о «Звуках» расскажу отдельно).
Оказалось, в общем, что история большая и важная, хорошая история, богатая воспоминаниями и встречами с отличными людьми и стихами. У Стефании столько энергии, что хватает на объятие необъятного. Она зажигает интерес к современной поэзии в людях и способна согреть даже, кажется, беспробудно замёрзших. И уставшую постсессионную меня, похоже, хочет отогреть тоже.
Возвращать отданное в сессию количество теплоты невыразимо трудно: оттаивание происходит нехотя, сковавшая силы и желание жить ледышка тает по капельке. Греют общение и творчество. Мне непросто делиться творческими успехами вообще и в соцсетях в частности: молчунья. И когда я мыслями окунулась в собственную историю сотворчества с Всемпоэзии.рф, оказалось, что:
✒️ благодаря участию Стефании в моей стихотворческой судьбе мне довелось выступить в Санкт-Петербургском и Московском Гостиных дворах — на конкурсе «Всемирный день поэзии — 2018» и фестивале «Покровский собор — 2024»;
✒️ «Покровский собор» познакомил с чудесной Кирой Грозной, которая подарила мне счастье опубликоваться в журнале «Аврора»;
✒️ на Всемпоэзии.рф можно полистать адвент-календарь, где живёт моё новогоднее стихотворение;
✒️ у меня теперь есть хрупкая нежная книга «Солнечные звуки», и Стефания написала к ней послесловие (о «Звуках» расскажу отдельно).
Оказалось, в общем, что история большая и важная, хорошая история, богатая воспоминаниями и встречами с отличными людьми и стихами. У Стефании столько энергии, что хватает на объятие необъятного. Она зажигает интерес к современной поэзии в людях и способна согреть даже, кажется, беспробудно замёрзших. И уставшую постсессионную меня, похоже, хочет отогреть тоже.
Баллада о свечке
Пришла Анисья. В лавке темнота,
Как в погребе.
— Из храма ни черта
Не светит. Чай, уж май, а свету нету.
В розетку вилку сунула:
— Ну вот,
Хошь так. Не то свихнуться тут без свету...
Поди отчисть Мариин-то кивот!
Взяла бумажек — ценники писать
На свечки:
— Эти, значит, по писят,
А эти в сотню. Мелкие по десять...
Пошла проверить «юбки» и платки:
— Да чтоб тебя! Опять вчера поски-
-дывали в кучу! — разложить, развесить...
И день пошёл, как прежде. По утрам
Негусто навещала паства храм.
К обеду набегали, раскупали
Прилично свечек.
— Ходют и молчат,
Покрестятся, и хошь один бы палец
Дотронулся до лба или плеча!
Вдруг — девушка. Тревожно мнёт платок.
Робея, на Анисьин-то лоток
Всё смотрит. Подошла:
— Простите, свечи
В какую цену?
— Вона! Что ль, сама
не видишь? Аль ущербного ума?
— Простите, зренье слабое... — лепечет.
— Так приглядись!
Отпрянув, у дверей
С минуту постояла и скорей
Ушла. Анисья хмыкнула: — Слепая!
Чево явилась — эти никуда
Не ходют, ничего не покупают! —
И день пошёл обычно, как всегда,
Да вышел весь. Анисья собрала
Всю выручку, закончила дела
И лавку заперла в два оборота.
Из храма вышла:
— Батюшки, темно-
То как, рук не видать и ног!
И никого-то рядом, никого-то,
Как вымерли!.. —
Лишь будто вдалеке,
Как свечечка в протянутой руке
Пылинка золотистая сверкает.
— Шутить небось под ночь удумал бес!
Пойду назад. Гляди, напасть какая! —
И к храму обернулась.
Храм исчез.
Предисловие Стефании Даниловой к книге Елены Наливаевой "Солнечные звуки", изданной по итогам семинара "Мы выросли в России" (Оренбург, 2023)
Ближе к нотной тетради, чем к сборнику стихотворений - эти листья-листы, бахрома, школьный мел, конфетти, в пятнах солнца, чернил, изумлённого смеха, варенья - непременно черничного. Чуду не произойти, если все хорошо, если на горизонте ни тучки. Здесь тебе целый Санкт-Петербург кучевых облаков: на пожарный, на всякий и на клинический случай. Разноцветные шарфики к парочке вязаных кофт. Тут Шопен с Шостаковичем пьют каркадэ о высоком, а Чайковский и Брамс собирают симфоний букет. Петербург Достоевского: ни гаражам, ни высоткам никакого здесь времени, места и действия нет. Может быть, неизвестная химия выльется в сумку - и испортится книга, погаснет во мраке маяк. Убежит алфавит и с обложки исчезнут рисунки, но останется музыка. Не-у-би-ва-е-ма-я… Многовато инструкций вокруг, маловато гарантий, но достаточно старых ключей и оборванных снов. Вот постскриптум: и все-таки ближе, чем к нотной тетради, эта книжечка к храму, где молятся свету без слов.
Ближе к нотной тетради, чем к сборнику стихотворений - эти листья-листы, бахрома, школьный мел, конфетти, в пятнах солнца, чернил, изумлённого смеха, варенья - непременно черничного. Чуду не произойти, если все хорошо, если на горизонте ни тучки. Здесь тебе целый Санкт-Петербург кучевых облаков: на пожарный, на всякий и на клинический случай. Разноцветные шарфики к парочке вязаных кофт. Тут Шопен с Шостаковичем пьют каркадэ о высоком, а Чайковский и Брамс собирают симфоний букет. Петербург Достоевского: ни гаражам, ни высоткам никакого здесь времени, места и действия нет. Может быть, неизвестная химия выльется в сумку - и испортится книга, погаснет во мраке маяк. Убежит алфавит и с обложки исчезнут рисунки, но останется музыка. Не-у-би-ва-е-ма-я… Многовато инструкций вокруг, маловато гарантий, но достаточно старых ключей и оборванных снов. Вот постскриптум: и все-таки ближе, чем к нотной тетради, эта книжечка к храму, где молятся свету без слов.