Чем графоман отличается от поэта?
Думаете, дело в стихах? Да, но не только, и от качества текстов диагноз «графомания» отнюдь не зависит. Можно писать не самые лучшие с технической точки зрения тексты, но при этом быть настоящим поэтом по восторженному состоянию духа, мощи творческого потока и преданному служению литературе. А можно выдавать на-гора вполне неплохие вирши, но оставаться графоман графоманычем, притчей во языцех и жупелом для общества.
Знаете, в чем разница, на мой взгляд?
В эгоцентризме.
Поэт всегда открыт миру, он впитывает его как губка, наполняется впечатлениями и трансформирует их. И искренность послания, большое чувство, вложенное в строки, может затмить несовершенство образа или рифмы.
Поэт слышит товарищей по цеху, вслушивается в них и наполняется их звучанием. Да, бывает и зависть, и ревность, и конкуренция. Но и способность оценить мощь и глубину чужого текста, причаститься чужой поэзии – тоже присутствует.
Поэт растет и учится писать всю творческую жизнь. Иногда интуитивно, иногда осознанно он ищет знаний, погружается в глубины мастерства и вытаскивает оттуда жемчужины.
Поэт самокритичен. И способен отличить самокритику от самоедства и гордыни, увидеть свои сильные и слабые стороны, удачи и неудачи. Критику от других он тоже способен принять, не впадая ни в отчаяние, ни в тотальное отрицание.
Поэт скромен. Даже испытывая непреодолимую потребность поделиться своим творчеством, способен осознать – уместно ли это будет, приемлемо ли, хотят ли его слушать или терпят, скрепя сердце. Да, творчество настоящего сочинителя – дорогой подарок, но даже самый ценный презент может прийтись не ко двору. И для поэта это не конец мира.
Графоман же уверен в собственной гениальности и непогрешимости, считает себя сокровищем, а плоды пера своего – шедеврами, которыми он с барского плеча награждает восторженную (или, что чаще, неблагодарную) чернь.
Графоман настолько проникнут своим величием, что даже русский язык в рамках школьной программы порой не считает нужным изучить, не говоря об азах стихосложения. И любая критика кажется ему оскорблением, солью на раны и скипидаром очевидно куда.
Графоман не слышит других поэтов и интересуется ими только в качестве слушателей и соратников по взаимовосхвалению. И, запрашивая мнения коллеги по цеху, он запрашивает лишь подтверждение собственной гениальности.
Графоман всюду тычет свои стихи, норовит прочитать их по поводу и без повода, оставить как коммент в соцсетях или показать незнакомцу в личку. Он ужасно обижается, когда его банят или игнорят – он же снизошел, удостоил, а ему кукиш показывают…
Плохие стихи графомана зачастую - не следствие недостатка таланта как такового, изначально способности вполне себе могли быть. Но слепота, глухота и эгоизм замыкают творчество в скорлупе, где оно преет и тухнет. Если человек не слышит других, скорее всего он не слышит и себя, не способен на глубокую душевную работу, на рефлексию, на сострадание. А значит и не в состоянии красиво передать обуревающие его мысли и чувства, сказать так, чтобы в стихи захотелось вникнуть.
Гениальность поэта определяет лишь посмертная судьба его стихов. Поэтический дар всегда складывается из способностей, склонности, мастерства и душевной работы. Но только вслушивание в ангельские голоса и звуки мира, только внимательность и чуткость одухотворяют строки и наполняют их жизнью.
Так что если у вас возникает вопрос «не графоман ли я» - понаблюдайте за собой. Как вы себя самоощущаете, готовы ли вслушиваться и слышать, засеваете ли собой пространство, как котик, метящий территорию?
И, наконец, ощущение непризнанного гения, которого все равно никто никогда не услышит и не поймет – из той же оперы. Если вы не покажете людям свои стихи – вы не узнаете, услышат ли их. Если будете сидеть на них, как скупой рыцарь на злате – однажды кто-то растопит печь вашей тетрадкой. Нормально говорить о себе и заявлять о себе, давать своему творчеству место и время.
Пробуйте – и однажды вас точно услышат!
Думаете, дело в стихах? Да, но не только, и от качества текстов диагноз «графомания» отнюдь не зависит. Можно писать не самые лучшие с технической точки зрения тексты, но при этом быть настоящим поэтом по восторженному состоянию духа, мощи творческого потока и преданному служению литературе. А можно выдавать на-гора вполне неплохие вирши, но оставаться графоман графоманычем, притчей во языцех и жупелом для общества.
Знаете, в чем разница, на мой взгляд?
В эгоцентризме.
Поэт всегда открыт миру, он впитывает его как губка, наполняется впечатлениями и трансформирует их. И искренность послания, большое чувство, вложенное в строки, может затмить несовершенство образа или рифмы.
Поэт слышит товарищей по цеху, вслушивается в них и наполняется их звучанием. Да, бывает и зависть, и ревность, и конкуренция. Но и способность оценить мощь и глубину чужого текста, причаститься чужой поэзии – тоже присутствует.
Поэт растет и учится писать всю творческую жизнь. Иногда интуитивно, иногда осознанно он ищет знаний, погружается в глубины мастерства и вытаскивает оттуда жемчужины.
Поэт самокритичен. И способен отличить самокритику от самоедства и гордыни, увидеть свои сильные и слабые стороны, удачи и неудачи. Критику от других он тоже способен принять, не впадая ни в отчаяние, ни в тотальное отрицание.
Поэт скромен. Даже испытывая непреодолимую потребность поделиться своим творчеством, способен осознать – уместно ли это будет, приемлемо ли, хотят ли его слушать или терпят, скрепя сердце. Да, творчество настоящего сочинителя – дорогой подарок, но даже самый ценный презент может прийтись не ко двору. И для поэта это не конец мира.
Графоман же уверен в собственной гениальности и непогрешимости, считает себя сокровищем, а плоды пера своего – шедеврами, которыми он с барского плеча награждает восторженную (или, что чаще, неблагодарную) чернь.
Графоман настолько проникнут своим величием, что даже русский язык в рамках школьной программы порой не считает нужным изучить, не говоря об азах стихосложения. И любая критика кажется ему оскорблением, солью на раны и скипидаром очевидно куда.
Графоман не слышит других поэтов и интересуется ими только в качестве слушателей и соратников по взаимовосхвалению. И, запрашивая мнения коллеги по цеху, он запрашивает лишь подтверждение собственной гениальности.
Графоман всюду тычет свои стихи, норовит прочитать их по поводу и без повода, оставить как коммент в соцсетях или показать незнакомцу в личку. Он ужасно обижается, когда его банят или игнорят – он же снизошел, удостоил, а ему кукиш показывают…
Плохие стихи графомана зачастую - не следствие недостатка таланта как такового, изначально способности вполне себе могли быть. Но слепота, глухота и эгоизм замыкают творчество в скорлупе, где оно преет и тухнет. Если человек не слышит других, скорее всего он не слышит и себя, не способен на глубокую душевную работу, на рефлексию, на сострадание. А значит и не в состоянии красиво передать обуревающие его мысли и чувства, сказать так, чтобы в стихи захотелось вникнуть.
Гениальность поэта определяет лишь посмертная судьба его стихов. Поэтический дар всегда складывается из способностей, склонности, мастерства и душевной работы. Но только вслушивание в ангельские голоса и звуки мира, только внимательность и чуткость одухотворяют строки и наполняют их жизнью.
Так что если у вас возникает вопрос «не графоман ли я» - понаблюдайте за собой. Как вы себя самоощущаете, готовы ли вслушиваться и слышать, засеваете ли собой пространство, как котик, метящий территорию?
И, наконец, ощущение непризнанного гения, которого все равно никто никогда не услышит и не поймет – из той же оперы. Если вы не покажете людям свои стихи – вы не узнаете, услышат ли их. Если будете сидеть на них, как скупой рыцарь на злате – однажды кто-то растопит печь вашей тетрадкой. Нормально говорить о себе и заявлять о себе, давать своему творчеству место и время.
Пробуйте – и однажды вас точно услышат!