Муха
Ее звали Мухой — за маленький рост и легкую руку:
Аккуратно ставила шприц и колола, и пела тихонько под нос.
Было некогда думать, минутки не оставалось для слез,
А глаза будто вовсе не видели ран, смертей и телесной муки.
Иногда ей снился Таврический сад, каток и радостные огни —
Смутно, словно туман далекой забытой сказки.
Кто-то смял и выкинул в мусор те светлые дни.
Но она — молодая, смешливая, полная сил, и любви, и ласки —
Наклоняясь над раненым, шептала ему «держись»
И старалась помочь зацепиться за жизнь.
Три бесконечных года: ледяная вода Шексны, бараки, обрезки людей в ведре.
Кто-то выживет и уедет, кто-то в тыл, кто-то снова на фронт.
А кому-то не жить, и он тянется взглядом к малюсенькой медсестре:
«Спой мне, Муха, поговори, поцелуй мой пропащий рот».
И Муха целует, Муха поет, читает стихи из школьной программы,
А потом засыпает в углу, ей снится сестра и ее смешная пижама.
Ей снятся цветы, деревья, голуби и дворы.
Просыпаясь, она вспоминает, что давно нет вестей от сестры.
Там блокада, и бомбы падают прямо на улицы, а она ничего не знает.
Мысленно обнимает сестру, хочет немного поплакать о ней, но опять засыпает.
Эвакогоспиталь тринадцать двадцать семь перебрасывают в Каунас.
Ходят слухи: победа близка, и недолго уже осталось.
Муха на передовой, но совсем ничего не боится, у вагона заигрывает с хирургом.
Блокада снята, сестра жива, и быстрее мелькает маленькая фигурка.
Наступает девятое мая сорок пятого, всюду песни и смех, потерпи еще самую малость!
Скоро можно будет домой, в Ленинград, на коньках кататься в саду.
Муха шепчет: Анечка, милая, я скоро приеду, приду!
Эвакогоспиталь тринадцать двадцать семь перебрасывают в Хабаровск.
Муха месяц трясется в вагоне, испытывая непривычную тихую ярость.
Лечит японцев, лечит русских, ставит уколы легкой своей рукой,
Но думает лишь о родном Ленинграде, плачет, и слезы льются.
Однажды является он: в плече клинок, в глазах сталь, и плевать, что куцый —
Муха еще меньше ростом, ухаживает за ним и песни поет день-деньской.
Свадьбу справляют в сорок шестом в Хабаровске, Муха носит ребенка.
Зимой наконец возвращаются в истерзанный Ленинград.
Спустя пять с половиной лет она обнимает сестру, и губы ее дрожат.
Ребенок рождается слабым, она поет ему голосом тонким.
Война и юность закончились, впереди вся жизнь, Муха устало набрасывает халат
И откуда-то знает, что вряд ли пойдет кататься в Таврический сад.
Узнать поэта лучше: https://dariale.ru/