Виталий Молчанов. Русский свет

***
Забудешь ли, когда поверить страшно,
И слёзы не просохли на ветру,
Газеты крик, стон полосы бумажной:
«Донецк. Заряд кассетный. “Точка-У”»?
Беспамятных история не учит,
И варварство одеждой не прикрыть.
Кругом тела… Луч солнечный, колючий
На пятнах крови продолжает стыть.
Сигнализаций злая перебранка,
Вой «скорых» рвёт сердечную струну…
…Мне кажется, поднимутся из танков
Сгоревшие за Русскую Весну.
Стряхнув комки могильной почвы с берцев,
В руках зажав карающий металл,
С живыми рядом встанут ополченцы —
Вновь будет воевать, кто воевал
За то, чтоб луч быть перестал колючим,
И слёзы снова сохли на ветру,
Чтоб никогда не повторился случай:
«Донецк. Заряд кассетный. “Точка-У”».

***
Как бойцы, застыли свечи пред иконами в строю.
Натянув пальто на плечи, я в безмолвии стою.
Нет ни радости, ни горя, нет ни цели, ни судьбы,
Лишь Святые Богу вторят, по канону морща лбы.
В запах ладана вплетает аромат горящий воск,
Сердце бьётся, замирает, остужает правда мозг:
— Ты молекула, песчинка, только капля вешних вод…
И Угодника слезинка вдруг по лаку потечёт.
Чёрный август пах убийством, невозбранно сеял страх,
По Луганску снова выстрел… Жизнь повергнувшие в прах
В церковь из домов сгоняли и шерстили по углам,
Что не брали, то ломали, превращая вещи в хлам.
Усмиряя жажду мести, насыщая духом плоть,
В церкви мы в горсти, мы вместе, так возьми же нас, Господь,
И неси по жизни топкой, защищая от беды,
Прочь войну с бездонной глоткой, потуши пожар вражды!
Как бойцы, застыли свечи, шлют мольбы на небеса.
Спят освенцимские печи, в Новосветловке роса —
Кровь убитых ополченцев — на траве горит огнём,
И слезу с иконы в сердце каждый чувствует своём.

***

Был бы птицей — пел бы песни соловьиным языком
Всё заливистей, чудесней, вдохновением влеком.
Пел бы дому, пел бы саду, речке быстрой и мосту.
Но вчера попал в засаду — повязали на посту.
Мыслью — в небо, носом — в камень новосветловской земли,
Снайпер острым глазом славен — опознали, повели.
Били так, что еле помню, как я встал тогда с колен,
Кровь утёр с лица ладонью… Смерть меня ждала, не плен.
Был бы в силах — спел бы песню на орлином языке,
Духом — ввысь, минуя веси, горы, степи вдалеке,
И пришла б на помощь стая славных родичей-орлов,
Разбежалась нечисть злая, разорившая мой кров.
БТР взревел и дёрнул — натянулся чёрный трос,
Ополченцу прямо к горлу он петлёй-змеёй прирос,
Разрывая плоть на части, красную впитал струю…
В небе, жаворонок, властвуй, Богу скорбь неси свою.
Пусть душа услышит песню вновь на русском языке,
Прилетели с доброй вестью птицы в рай не налегке:
В трелях их и боль, и отклик, клёкот — плачи матерей,
И замученного подвиг, и свобода у дверей.

***

«Земля — корабль!» Есенин, как ты прав!
В ковчеге общем, жалкий скарб собрав,
Плечом к плечу, кто к смерти, кто в бессмертье,
Плывём сквозь галактическую тьму,
Несущие корону и суму
В житейской повседневной круговерти.
Да не померкнет в мире Русский свет
В годину фронтовую шёл балет
На славной сцене в Оперном Донецком.
Как много было радостных минут —
По морю плыл на родину Пер Гюнт,
И нам бы так уплыть в мечтанье детском.

***

На точных «командирских» — время «Z».
Зигзаг ракеты в панике сирены.
Нациста не спасёт бронежилет
И не укроют бункерные стены.
Настало время не щадить врагов.
Расплаты час: минутно и секундно
Взимать долги за свой разбитый кров,
За каждое расстрелянное утро,
За ангелов под плитками аллей,
За матерей не высохшие слёзы…
Нет справедливей времени и злей,
На циферблате — огненные грозы.
Зигзаг ракеты, вспыхнувший в ночи, —
Возмездие за восемь лет кошмара.
Окопы вас не спрячут, палачи,
Траншеи не минует наша кара!
Для нелюдей страны, которой нет,
Продавших кровь и Родину задаром,
На точных «командирских» время «Z» —
Час мести с неминуемым ударом.