Роман Валерьевич Сорокин — поэт и драматург, лауреат и организатор Всероссийского открытого фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова «Филатов-Фест», артист Московского театра поэтов Влада Маленко.
Семён
Когда выпадает минута досужая,
мы смотрим комедии про дураков.
«С войны не держал боевого оружия», —
открылся внезапно Семён Горбунков.
И вот на экране идёт продолжение:
Семён у окопа застыл не дыша,
в глазах Горбункова стоит напряжение,
а палец лежит на курке пэпэша.
Спина у героя всё так же ссутулена,
но вместо Семёна мы видим в кино
простого солдата — сержанта Никулина,
и нам почему-то уже не смешно.
Секунда, и снова Никулин пытается
Неловко в авоську убрать пистолет.
Короче, комедия дальше играется,
Но только смеяться желания нет.
Казалось бы, что нам до фильма, отснятого
в эпоху застойных советских времён?
Недавно узнали: под городом Сватово
погиб одноклассник наш — тоже Семён...
***
В каждом встречном-поперечном встретишь рай и встретишь ад,
Но всегда пиши о вечном, оставаясь как бы над.
Всё земное вырви с корнем, не кричи на злобу дня.
Ты — поэт, пиши о горнем, ни к чему тебе возня.
На земле сплошные распри, абстрагируйся от них.
Поезжай на форум АСПИ, напиши высокий стих
О прекрасной нимфалиде — однодневном мотыльке.
Пусть предстанет в лучшем виде мотылёк в твоей строке.
В стороне от круговерти вознесёшься в мир иной
И расскажешь нам о смерти, быстротечности земной.
Доверяя Каллиопе, заберёшься на Парнас
Выше, чем солдат в окопе, умирающий за нас…
***
Какую тему ни бери, а всё равно придёшь к Донбассу,
Поэтому себе не ври — начни писать об этом сразу.
Стоит плешивый террикон и терпит солнышко июля.
А чуть поодаль полигон, и от него шальная пуля
Летит к искусственной горе, вот-вот в неё уткнётся носом.
Я о любви и о добре, о солнышке рыжеволосом,
О тёмно-синей вышине, ста градусах по Фаренгейту,
О том, как слышно в тишине степного жаворонка флейту.
Как хочешь это назови. Пускай я буду зэт-поэтом.
Я о добре и о любви. Все помыслы мои об этом.
***
Сегодня мы с тобой большие, а завтра кончится борьба.
Нас ждёт провинция России и скандинавская ходьба.
Нам хватит в жизни звёзд и терний. Мы через них придём туда,
Где моцион ежевечерний и минеральная вода.
Здоровый дух в здоровом теле отгонит злую скуку прочь,
И мы по разные постели уйдём не спать в глухую ночь.
Под утро что-нибудь приснится: то неизвестная река,
То облака Аустерлица, то над Россией облака.
На завтрак будем из бокалов пить молоко и тишину.
Для счастья нужно очень мало — всего лишь выиграть войну.
Всего лишь выстоять у края и стать сильнее вопреки.
А там уже «не надо рая», верните домик у реки,
Где будем праздные беседы вести в ухоженном саду,
Ну и, конечно, День Победы два раза праздновать в году.
***
Лишается природного таланта
Художник, поддержавший СВО,
Ведь вся его мораль и пропаганда —
Не больше, чем пустое мастерство.
Кропает он бездарные стишата
На злобу отступающего дня:
О миссии российского солдата,
О праведности русского огня,
О том, что замышляют злые Штаты
И прочей несусветной чепухе.
Все самые затасканные штампы
Найдёшь в его ремесленном стихе.
Бывает, он в себе отыщет доблесть
И сядет на военный самолёт:
В Ростовскую какую-нибудь область
Приедет — и за ленточку махнёт.
А там начнёт почти без выраженья
Читать духоподъёмные стихи
Вернувшимся с недавнего сраженья
Солдатам от станка и от сохи.
Приободрив бойцов фальшивым словом,
Становится собою очень горд.
И вот уже он снова под Ростовом
Садится на другой военный борт.
Зачем он предал наши идеалы,
Ведь был же обещающий пиит?
Его хотели толстые журналы,
Он даже был немного знаменит.
Писал же о любви и о цветочках,
О тайнах мироздания сего —
Всё было у него в великих строчках,
Написанных до этого всего.
Теперь он стал поборником режима,
На аватарке реет триколор.
И сердцу, и уму непостижимо,
Как мы его любили до сих пор…
Когда выпадает минута досужая,
мы смотрим комедии про дураков.
«С войны не держал боевого оружия», —
открылся внезапно Семён Горбунков.
И вот на экране идёт продолжение:
Семён у окопа застыл не дыша,
в глазах Горбункова стоит напряжение,
а палец лежит на курке пэпэша.
Спина у героя всё так же ссутулена,
но вместо Семёна мы видим в кино
простого солдата — сержанта Никулина,
и нам почему-то уже не смешно.
Секунда, и снова Никулин пытается
Неловко в авоську убрать пистолет.
Короче, комедия дальше играется,
Но только смеяться желания нет.
Казалось бы, что нам до фильма, отснятого
в эпоху застойных советских времён?
Недавно узнали: под городом Сватово
погиб одноклассник наш — тоже Семён...
***
В каждом встречном-поперечном встретишь рай и встретишь ад,
Но всегда пиши о вечном, оставаясь как бы над.
Всё земное вырви с корнем, не кричи на злобу дня.
Ты — поэт, пиши о горнем, ни к чему тебе возня.
На земле сплошные распри, абстрагируйся от них.
Поезжай на форум АСПИ, напиши высокий стих
О прекрасной нимфалиде — однодневном мотыльке.
Пусть предстанет в лучшем виде мотылёк в твоей строке.
В стороне от круговерти вознесёшься в мир иной
И расскажешь нам о смерти, быстротечности земной.
Доверяя Каллиопе, заберёшься на Парнас
Выше, чем солдат в окопе, умирающий за нас…
***
Какую тему ни бери, а всё равно придёшь к Донбассу,
Поэтому себе не ври — начни писать об этом сразу.
Стоит плешивый террикон и терпит солнышко июля.
А чуть поодаль полигон, и от него шальная пуля
Летит к искусственной горе, вот-вот в неё уткнётся носом.
Я о любви и о добре, о солнышке рыжеволосом,
О тёмно-синей вышине, ста градусах по Фаренгейту,
О том, как слышно в тишине степного жаворонка флейту.
Как хочешь это назови. Пускай я буду зэт-поэтом.
Я о добре и о любви. Все помыслы мои об этом.
***
Сегодня мы с тобой большие, а завтра кончится борьба.
Нас ждёт провинция России и скандинавская ходьба.
Нам хватит в жизни звёзд и терний. Мы через них придём туда,
Где моцион ежевечерний и минеральная вода.
Здоровый дух в здоровом теле отгонит злую скуку прочь,
И мы по разные постели уйдём не спать в глухую ночь.
Под утро что-нибудь приснится: то неизвестная река,
То облака Аустерлица, то над Россией облака.
На завтрак будем из бокалов пить молоко и тишину.
Для счастья нужно очень мало — всего лишь выиграть войну.
Всего лишь выстоять у края и стать сильнее вопреки.
А там уже «не надо рая», верните домик у реки,
Где будем праздные беседы вести в ухоженном саду,
Ну и, конечно, День Победы два раза праздновать в году.
***
Лишается природного таланта
Художник, поддержавший СВО,
Ведь вся его мораль и пропаганда —
Не больше, чем пустое мастерство.
Кропает он бездарные стишата
На злобу отступающего дня:
О миссии российского солдата,
О праведности русского огня,
О том, что замышляют злые Штаты
И прочей несусветной чепухе.
Все самые затасканные штампы
Найдёшь в его ремесленном стихе.
Бывает, он в себе отыщет доблесть
И сядет на военный самолёт:
В Ростовскую какую-нибудь область
Приедет — и за ленточку махнёт.
А там начнёт почти без выраженья
Читать духоподъёмные стихи
Вернувшимся с недавнего сраженья
Солдатам от станка и от сохи.
Приободрив бойцов фальшивым словом,
Становится собою очень горд.
И вот уже он снова под Ростовом
Садится на другой военный борт.
Зачем он предал наши идеалы,
Ведь был же обещающий пиит?
Его хотели толстые журналы,
Он даже был немного знаменит.
Писал же о любви и о цветочках,
О тайнах мироздания сего —
Всё было у него в великих строчках,
Написанных до этого всего.
Теперь он стал поборником режима,
На аватарке реет триколор.
И сердцу, и уму непостижимо,
Как мы его любили до сих пор…