Ульяна Опалева — петербургский поэт, преподаватель IT-дисциплин, финалист и лауреат литературных фестивалей и конкурсов (Гринфест, Современные поэты Петербурга, В контексте города и др.), участница проектов Всемпоэзии, Межсезонье и т.д. Семинарист студии СТиХИ. Автор двух сборников стихов : "Приметы времени и зов души", "В Нотр-Дам до востребования".
***
Когда-то жизнь была, Семирамида, – твои сады дышали и цвели... Теперь не так. Земля пуста, безвидна, и ты, царица Кальху и Халкиды, окаменело смотришь из земли. Зубцы короны больше не блистают – седое небо сделалось венцом. Иштар, Шамаш не подарили рая! И только ветер смотрит, как купают пески твоё точёное лицо. Тебе давал подсказку Син рогатый – идёт на убыль полная луна. Не стали для богов достойной платой ни кровь солдат, ни жертвы зиккуратов, ни согнутые в дуги племена. И нет следов Ашшура. Ты одна. Считать века навек обречена.
***
Только искры заката и пепел берёз, только память внутри альвеол... неподкупное время, что в долг не берёт у того, кто за этим пришёл, исчезает, просачиваясь сквозь песок. Дни лукавы. Лукавы и есть. Заколотится сердце биеньем часов и напомнит, что ты ещё здесь. Что пока ещё виден вдали силуэт и отчётливы хорды антенн, тебе на руки выдан счастливый билет – быть мудрее безжизненных стен, принимая как благость движенье вперёд, не смыкаясь с густеющей тьмой. Кровоточащий запад рождает восход, путь из дома, лежащий домой.
***
Рассвет стекает медленно к закату, солёный ветер затевает шквал... я в беспокойном ломаном двадцатом и то спокойней как-то засыпал. А новый век – убогий злобный карлик, крикливый шут в безвкусном колпаке, в нём судит Клара бедолагу Карла, держа кораллы в собственной руке. В нём всякий день, хотя бы и сегодня, идёт в размен на мелкие дела... лежат бумаги снегом прошлогодним на желваке рабочего стола, мигает глаз недремлющий планшета – до синих век качаться будет скилл. От недостатка ультрафиолета я стал тщедушен и совсем бескрыл. Гудит подкорка, остывая плохо от новостей. И мысли нелегки: уходят люди, старится эпоха, и всё быстрее тают ледники, угарный газ всеобщей истерии, где здравый смысл танцует от печи. Помилуй нас! слепые и глухие. Остывший чай предательски горчит... Скупое время до полоски сжато, все в обостреньи острые углы, и грозный Пётр над бронзовым закатом, готовый прыгнуть в небо со скалы.