Павел Великжанин. Мы росли, а небо падало, алея

Трамвай на Советской

^{«И на Советской у горкома — трамвай, ещё не скоростной»}

^{(М. Агашина)}

Я помню: шаг за угол дома –
И две струны уже звенят.
Колесной парой песнь ведома
С ветвями-молниями над.
Везде пути. Езжай, как хочешь:
Ельшанка, Красный, ЖэБэИ.
Идут трамваи дни и ночи
Там, где когда-то шли бои.
… Куда теперь девать мой детский
Сполна оплаченный билет?
Трамвай не ходит по Советской,
Да и Советской будто нет.

Бидон

Ледяные батареи девяностых.
За водой пройдя полгорода с бидоном,
Сколько вытащишь из памяти заноз ты,
Овдовевшая усталая мадонна?
Треск помех, что скоро станет автоматным –
В телеящике. А тут – свои заботы:
Тормозуху зажевав листком зарплатным,
Коченели параличные заводы.
Набухали кровью свежие границы:
По живому – пьяной ручкой – всё калеча.
И подросшие отличники «Зарницы»
Зазубрили чужестранные наречья.
Только детям все равно, когда рождаться:
В каждой люльке зыбкий мир творится снова.
Сколько раз тебе и петься, и рыдаться,
И основу сохранять, родное Слово?
Мы играли на заброшенном «Чермете»,
В богадельне ржавых башенных атлантов,
И плевать, кого из нас судьба отметит
Обжигающими клеймами талантов.
Мы росли, а небо падало, алея.
Подставляй, ровесник, сбитые ладони!
Вряд ли ноша эта будет тяжелее
Ледяной болванки в мамином бидоне.

Девятнадцать

Девятнадцать угловатых лет назад
Я окончил девятнадцатую школу.
Выпускной был в ресторане «Волгоград»,
Там спиртное втихаря вливали в колу.
А потом встречать рассвет аллеей шли
Между старых стен с портретами героев.
А у Вики старший брат погиб в Шали,
И пропал еще в Кабуле батя Зои.
Стекла выбило в районе по весне:
Газ, как будто. А по слухам – ваххабиты.
Не могла бы нам судьба сказать ясней:
«Живы – радуйтесь! Но помните убитых…»
И взошел на тучной грядке яркий шар,
От корней отяжелев карминным соком,
Блиц-коктейль с полынным палом намешал,
Разметал по амбразурам спящих окон…
До сих пор я вспоминаю жгущий взгляд,
Что насквозь меня просвечивал, алея.
Это было девятнадцать лет назад.
Я не буду округлять до юбилея.

Осень девяносто первого

С красным прощаемся летом,
Хлюпаем хлябью трясин.
В садике за райсоветом –
Только скелеты осин.
В телеке мучат гитару,
Звонко хрустят про уют,
Словно страну в стеклотару
В синей авоське сдают.
Сожранный водкой, ржавеет
Там безработный титан.
Красное коричневеет
Кровью запекшихся ран.
Всем нам, кто чересполосен,
Спутавшим деньги с добром,
Платит Иудина осень
Жухлым своим серебром.

1961

Из экскаваторных ковшей
Лилась эпоха увертюрой.
И всех апрельских малышей
Полмира называло Юрой.
Созрел на звездном древе плод.
Планета русский изучала...
Не рвать! Не знать!
…Что высший взлет –
Падения начало.

Возвращение

Проехать можно много разных мест –
Вернуться только было бы куда-то:
Могилу отыскать, где старый крест
Весь мир вместил в свои координаты.
Усталый взгляд родительский опять
Почувствовать, как будто в колыбели,
И что-то очень важное понять
В пасхальном песнопении капели.